Слово “Веснег”, вызванное к жизни Еленой Зейферт, можно прочитать как немецкое слово “der Becher” (“чаша”).
Так в графической жизни слова, тексте книги и реальном мире встречаются и не исключают друг друга различные начала и продолжения… Бог и человек. Сила и нежность. Весна и снег. Обновление и уход. Чаша терпения и полная чаша. Вечность и тлен. Основа и хрупкость.
Из весенних почек и осенних семян рождается новая жизнь. Она приходит в мир, где деревья носят имена, а снег и песок одного, красного, цвета...

 

Р.-М. Рильке

Ведь мы – не цветы. Не одним-единственным годом
нам любить суждено (1).

                                                 (“Дуинские элегии. Элегия третья”)

 

 

В ГЛУБИ ночей Тебя копаю, Клад.
Ведь все красоты нищенски пусты.
Они – не Ты, а только ложный лад
Твоей не наступившей красоты.

                                   (“Часослов. Книга вторая. Книга о паломничестве”)

 

 

…когда пушинка тяжелее клада,
а чашка с ней касается, легка (2).

                     (“Часослов. Книга третья. Книга о нищете и смерти”)